Обостренный анализ себя и окружающего вышел, наконец, за пределы дневника в художественное творчество. Толстой задумал книгу о разных эпохах в жизни человека и написал первую ее часть - ”Детство”.
Не без робости он послал рукопись в журнал “Современник” и вскоре получил от Некрасова восторженное письмо. “Детство” было опубликовано в сентябрьском номере “Современника” за 1852 год и явилось началом трилогии, которую продолжили ”Отрочество” (1854) и ”Юность” (1857).
Трилогия имела такой шумный успех, что имя Толстого сразу же попало ряд лучших русских писателей.
Успех, конечно, был не случайным. Подобно Достоевскому, молодой Толстой вступил в тяжбу с предшествующей литературной традицией. Писатели 40-х годов обращали преимущественное внимание на то, как несправедливые общественные отношения формируют человеческий характер. Но к концу 40-х годов литература на этом пути зашла в тупик.
Если “дурные” обстоятельства порождают новых и новых “дурных” людей, то где же выход, где искать источники высоких человеческих чувств и устремлений?
Главный герой трилогии Николай Иртеньев остро чувствует свои недостатки и слабости. Он недоволен собой, своим характером, теми “итогами”, к которым подвела его жизнь. И вот в состоянии душевной неудовлетворенности он пытается заново оценить пройденный им жизненный путь и обращается к воспоминаниям.
К моменту публикации толстовской трилогии в литературе было много произведений такого типа. Не случайно книгу Толстого сравнивали с “Исповедью” Руссо, с романом Диккенса “Дэвид Копперфилд”. В форме воспоминаний Петра Гринева о детстве, отрочестве и юности строится повествование в “Капитанской дочке” Пушкина.
Но предшественники Толстого освещали прошлое с позиции взрослого, много повидавшего человека, и в поле их зрения попадало в прошлом лишь то, что интересно взрослому в свете сегодняшнего дня.
Герой Толстого, напротив, своим сегодняшним днем недоволен. А потому и вспоминает он прошлое не так, как его предшественники.
Толстой не просто вспоминает о детстве, он восстанавливает в душе взрослого Николая Иртеньева полузабытый им опыт неповторимо детского отношения к миру.
До Толстого считалось, что человек развивается от простого к сложному и каждый последующий этап его духовного опыта перекрывает и “отменяет” предыдущий: мы вырастаем из детства, и детство навсегда покидает нас. До Толстого единицей измерения личности литературного героя был его сложившийся характер. Толстой решительно опроверг подобный взгляд.
Ребенок живет в душе взрослого человека.
Человеческий характер не исчерпывает всей глубины и многосоставности личности.
Личность шире характера, и в душе взрослого Иртеньева открываются такие подробности чувств, которые его характеру противостоят, которые способны его изменить, которые могут сделать его лучше и чище.
В толстовской трилогии ключевая роль в развитии человека отводится детству. Два свойства детской души особенно дороги Толстому: непосредственная чистота нравственного чувства и способность легко и свободно восстанавливать гармонию во взаимоотношениях с миром.
Но взрослый мир все время искушает эту чистоту и непосредственность, особенно когда дети оказываются в Москве и попадают “в свет”. Светское общество живет фальшивой жизнью, основанной на тщеславии, сотканной из внешнего блеска, приличий и условностей.
О пагубном влиянии на Николеньку светской фальши свидетельствует эпизод с именинами бабушки.
К этому событию мальчик готовится по-детски серьезно и даже сочиняет стихи. Казалось бы, стихи вышли недурные, однако последнее двустишие как-то странно оскорбляет детский слух.
написал Николенька и вдруг чувство стыда от сделанной неправды охватывает его.
”Зачем я написал: как родную мать? ее ведь здесь нет, так не нужно было и поминать ее; правда, я бабушку люблю, уважаю, но все она не то... зачем я написал это, зачем солгал?”
Но переделывать стихи уже некогда, и Николенька идет к бабушке в страхе, что взрослые справедливо обвинят его в бесчувственности, а отец щелкнет по носу и скажет: ”Дрянной мальчишка, не забывай мать... вот тебе за это!”
Но, к удивлению ребенка, ничего не случается, отец остается спокоен, а бабушка, выслушав стихи, произносит: “Charmant”, и целует Николеньку в лоб.
Этим поцелуем и этой похвалой нравственно глуховатый мир взрослых людей как бы отменяет всю глубину и нешуточность детских сомнений Николеньки.
Отрочество - чрезвычайно болезненный этап в жизни человека. Отрок мучительно самолюбив и слишком сосредоточен на своих чувствах, ибо доверие к миру он утратил. В этой ситуации особенно губительным для его незащищенной души оказывается влияние светских отношений, иссушающих живые источники любви.
Вместо ласковых, умеющих прощать обиды Карла Ивановича и Натальи Савишны Николеньку окружают в отрочестве люди, занятые самими собой: своими печалями и болезнями, как бабушка, своими удовольствиями, как отец.
На смену добродушному Карлу Ивановичу приходят равнодушные к отроку педагоги “с злодейскими полуулыбками”, как будто специально задающиеся целью унижать и травмировать детей.
Однако нравственное чувство не угасает даже в этих неблагоприятных условиях; в отрочестве зреет юность. Не случайно второй главой “Юности” является “Весна”. Юность сродни возрождению и обновлению весенней природы. В юности возникает “новый взгляд” на мир, суть которого в сознательном желании восстановить утраченное в отрочестве чувство единения с людьми.
Для Николеньки Иртеньева это пора осуществления программы нравственного самоусовершенствования, которой он радостно делится с Нехлюдовым. Друзья мечтают с помощью этой программы устранить несправедливость и зло в жизни людей.
Однако на пути осуществления программы герои сталкиваются с разными препятствиями. Николенька чувствует, что в его стремлении стать лучше есть доля безотчетного самолюбования, особенно бросающаяся в глаза людям из народа, от природы наделенным теми качествами души, которые пытается воспитать в себе юноша из господ. Потому и в самой программе слишком много головного, а не сердечного: она рассудочна и рациональна.
И наконец, в своей душе Иртеньев обнаруживает раздвоение: он разрывается между суровыми требованиями программы и светскими развлечениями: его прельщает идеал “комильфо”.
”Юность” заканчивается главою ”Я проваливаюсь”: это и провал на экзаменах за первый курс университета, и сознание внешних и внутренних противоречий, встающих на пути духовного возрождения героя.
| Толстой на Кавказе | Художественный стиль Толстого |